В начале сентября в лондонских кинотеатрах состоялась мировая премьера очередной версии экранизации романа «Анна Каренина». Именитый британский режиссер Джо Райт, мастер - сценарист Том Стоппард, звездный состав актеров, Кира Найтли в главной роли, внушительный бюджет и… русская классика, Лев Толстой. Зритель заинтригован. Динамичный, захватывающий дух трейлер обещал гениальное кино. Чуда не случилось.
Критики не спешат аплодировать картине, громко заявленной как «смелое видение» классики. Никто из знатоков большого кино так и не присвоил высшую оценку «Анне Карениной».
Признаюсь, мне, русскому зрителю, искренне хотелось не замечать недостатков, не сравнивать с постановками, увиденными прежде в театрах и на экране. Душу греет сам факт – русская классика снова в моде. Даже не верится: в эпоху “Аватара” и 3Dтехнологий тридцать миллионов долларов вложено в Толстого, русского гения, мыслителя, страстного протестанта!
Главная изюминка, изобретенная Джо Райтом, - смешение театрального действа с реальной жизнью. Идея на самом деле оригинальная и проработана в фильме неплохо. Сцена сменяется жизнью, а жизнь сменяется сценой. То скачки устраиваются на театральных подмостках, то оркестровая яма превращается в зал, где гремит бал в Москве; то русское поле, утопающее в цветах, растворяется на сцене, и зрительный зал «прорастает» травой. Есть в том свой философский смысл. По Джо Райту это «символический театр — место драматического представления и морального осуждения, тот форум, в котором аристократы собирались, чтобы видеть и быть увиденными, наблюдать и порицать”. Безусловно, неожиданный художественный прием придает особый колорит фильму. Правда, при этом не покидает ощущение, что все страсти, страдания, потери - не больше, чем актерская игра. От множества бутафорских декораций картина теряет эффект правдивости. Даже ключевой монолог «Чем я заслужил это?» Каренин (Джуд Лоу) произносит, сидя на театральной сцене. И зритель невольно начинает сомневаться в искренности и трагичности эпизода. К слову, Лев Толстой не любил театр. Он писал Чехову: «Пьесы Шекспира плохи, а твои ещё хуже!»
За кадром осталось множество социальных, политических проблем, поднятых в романе. Не получилось у авторов прочувствовать атмосферу эпохи Царской России, понять загадочную русскую душу. Шикарные костюмы, придуманные Жаклин Дюран, и великолепная работа дизайнера Сары Гринвуд существуют сами по себе.
Они замечательны с точки зрения исполнения, но историки моды уже успели заметить немало «ляпов» и неточностей в фасонах платьев, прическах, бижутерии. Нет исторической достоверности в фильме, зато есть по-голливудски красивый московский перрон, куда прибывает Анна; лабиринт из кустарников (живая изгородь, излюбленная англичанами, но не русскими), в котором Сережа играет с мамой; современный фейерверк, вспыхивающий во время бала в роскошном московском зале позапрошлого столетия.
Всё это больше напоминает лишь милый шарж на целую эпоху.
Надо отдать должное авторам, ключевая линия разрушительной любви Анны Карениной раскрыта безупречно, но не вполне удалось донести одну из главных мыслей писателя-философа: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Не хватило зрителю двухчасового видеоряда, чтобы успеть почувствовать нежную привязанность друг к другу Левина и Кити, еще меньше внимания досталось омраченной предательством семье Облонского. Не соблюден баланс между центральной и второстепенной линиями сюжета (фото- canburak).
Отдельного разговора заслуживает Кира Найтли. Блестяще сыграна роль пылкой любовницы, аристократической красавицы. Однако Каренина-жена получилась больше раздраженной и равнодушной, нежели виноватой, а ещё совершенно не по-толстовски холодной матерью. Одна из самых трогательных сцен романа – прощание Анны с сыном - разыграна в нескольких кадрах и совсем не отражает трагичности момента. Вообще линия материнства почти не прослеживается в фильме. Каренина-Найтли мечется между двух мужчин: ревнует, обольщает, презирает, но не страдает от расставания с ребенком. Однако надо признать: в оценке игры Киры Найтли мнения критиков разошлись полярно - от восторженных до негодующих, что в принципе можно считать успехом. Не остались по ту сторону экрана равнодушными - уже победа.
А вот Джуд Лоу в роли Алексея Каренина, пожалуй, безупречен. Образ проработан до мельчайших деталей. Он ближе всех к тому Каренину, которого «рисовал» Толстой. Лоу едва ли не единственный из всего актерского состава получил самые положительные отзывы на зрительских и профессиональных интернет-форумах.
Во Вронском (Аарон Тейрон-Джонсон) великолепно сочетание молодости и обаяния. Обольстительная улыбка, голубые глаза, но игра его на фоне Найтли несколько блёкла, поверхностна, недостаёт в его роли харизматичности, той самой стати русского офицерства.
Британский кинокритик Филипп Френч, одним из первых оценивший «Анну Каренину», отметил в своей колонке:
“Фильм лишь в некоторые моменты оказывается трогательным и в ещё более редкие — захватывающим. Гибель сцепщика, неожиданно попавшего под поезд, трогает значительно сильнее, чем самоубийство Анны, к которому все тщательно и ведет. Наше постоянное восхищение виртуозностью Райта, первоначально привлекательной и захватывающей, заканчивается и теперь только отвлекает. Его способ чрезмерной театральности нельзя назвать обязательно неподходящим для кино, но все-таки он не должен становиться барьером для эмоциональной вовлеченности.”
Кому как не Джо Райту, получившему признание во всем мире, знать, как беспроигрышна классика. Можно бесконечно рассуждать о спорных режиссерских приемах, неточностях в образах или стилистических шероховатостях. Но невозможно назвать плохим фильм, в котором звучит гениальное толстовское слово. Именно оно, проверенное временем и десятками режиссерских интерпретаций, всех и всегда спасает от провала.
