Знаменитые Les Cent Jours — Сто дней начинаются с Наполеона, с тех пор принято отсчитывать именно этот срок как заявочную программу любого начинающегося правления первого лица государства. Поэтому начальные строки отдадим французскому императору, перейдя затем к жгучей современности. Тем более, что отечественная история даёт к тому повод: 200 лет – достаточное расстояние, с которого хорошо видится и самое большое событие. А Отечественная война 1812 года событие как раз такое. Два столетия споров военных экспертов с прямо противоположных позиций – была ли война оправдана с моральной точки зрения, могут ныне закончиться спокойным и остойчивым консенсусом. Наполеоновская Франция воевала не «за принуждение к миру» Александровской России, но «за принуждение к дружбе». Враг был общий. Вечный - для России, и непримиримо эгоистичный – для Франции. Англия. Если бы франко-русский союз сохранился, европейская (да и мировая) история должна была получить совсем иной ход. Не случилось. Знай, Наполеон, русскую пословицу, «насильно мил не будешь», никакого Венского Конгресса и навсегда запуганной российским триумфом Европы не существовало бы сегодня.
Новый срок В. Путина начался вопреки мнению не только американскому, но и всей объединенной (хоть и плохо) Европы. И тем, и другим одинаково ясно: Россия с Путиным – страна не для разговора с ней, как с cadets de la civilisation, младшими братьями по разуму. Хотя штандарт «кадетизма» только что развевался на флагштоке верховной власти, отныне такой диалоговой архитектуры уже не просматривается. Её надо менять чуть ли не с нулевого цикла, а на это, если и идут, то с большой неохотой – потрачены слишком серьёзные деньги на качественно иной подход, причем с перспективой высокой рентабельности вложений. Нагнанное от евро-атлантических берегов цунами протестной активности внутри страны оказалось провальным проектом по самому дизайну интерфейса, задуманному в контексте общемировой схемы цветных революций. Проект себя исчерпал. Как всегда в подобных случаях, экзотическая крайность придает завершающий «мазок» картине в целом. Сейчас на уровень международного скандала (и такого же разряда премию) тянут панк-призыв к Богородице изгнать возвратившегося в Кремль президента. Как говорится, умри – хуже не придумаешь. Последний холостой патрон бутафорской политической оппозиции.
Что касается внутрироссийской ситуации и задач президентства, то стодневье от его начала вновь высветило основную дилемму: взаимоотношения государства и бизнеса, как базовых составляющих общественного спокойствия. Острота проблемы не только не микширована, ей дан ход по нарастающей. И это в момент относительно стабильно развивающейся экономики. Тут нет противоречия. Последствия грабительской политики разгосударствления обнажаются в полной мере именно в период экономического роста. Потому что этот рост не дает ощутимого повышения уровня жизни населения. Самым раздражающим элементом становятся законодательные ограничения крупного (олигархического) предпринимательства, основанного как раз на отсутствии каких-либо ограничений подобного рода. Питательный фон для этого - удручающее состояние общественной и личной морали. Наиболее видимым для людей результатом такой сцепки становится взлет коррупционной активности (фото-summonit_ifrit).
И вот под видом исцелительного и едва ли не навязываемого лекарства объявляется необходимость «уменьшения» государства и разрастания частной инициативы, как средства, якобы способствующего радикальному сокращению объёмов «откатов» во всех сферах деятельности. И одновременно понижающего температуру напряжения в разных слоях общества. На поверхность всплывает увядший, казалось, рефрен - рынок всё сам выпрямит и отрегулирует. Девиз экономических младотурок 90-х. Они были достойными наследниками северных оленеводов, поднявших восстание против соввласти в начале 30-х. У тех был свой лозунг: Нарьян-Мар возьмём – Москва сама сдастся! Сейчас – может быть, как никогда, начиная с нулевых, - настоящая проблема заключается не в размерах государственного присутствия на рынке, а в качестве этого присутствия. И больше всего в этом должен быть заинтересован частный сектор, потому что для его динамичного развития ключевым условием является наличие высокоэффективного государственного сектора. Власть обязана регулировать закон и порядок взаимодействия рыночных субъектов. Государство должно быть представлено как самая крупная акционерная компания среди других на рынке. Во владении государства акционерный капитал, включающий все виды имущественных и интеллектуальных ценностей. Таких как: денежные средства, целевые банковские вклады, паи, акции и другие ценные бумаги; движимое и недвижимое имущество (здания, сооружения, оборудование и пр.); имущественные права, ноу-хау, опыт и другие интеллектуальные ценности; и, наконец, права пользования землей и природными ресурсами. Но при этом государство берет на себя обязанность контролировать все отношения участников экономической деятельности. Ставит барьер растущему расслоению общества.
Десятые годы со всей убедительностью показали, что рыночный «либерализЬм» в не меньшей степени, чем внерыночный «коммунизЬм» опасен для общества в целом. Те, кто управляет гигантскими массами оффшорных денег, извлеченных из российской экономики и свободных от российской налоговой системы, не согласятся (и не соглашаются) быть управляемыми российским законом. Invisible hand, «невидимая рука» рыночного механизма в наибольшей мере эффективна вместе с visible hand, «видимой рукой» государства, как комплексное средство повышения общественного благосостояния. Такая экономическая модель, действующая в обществе, определяет и правила общественного поведения. Это называется идеологией дела, а значит, не может, и не должно подчиняться так называемой улично-площадной активности. Само участие в политическом процессе – протестном или лояльном в отношении власти – не должно быть фетишизировано. Но должно быть обязательно обусловлено гражданскими обязательствами. Это наполняет содержанием демократию, содержанием, без которого она не может быть конвертирована в конкретное общественное благо. Начало новой уже шестилетней каденции Путина четко обозначили эти направления, как задачи, решаемые в силовом поле президентства.
