ЗАМЕТКИ ПО ИСТОРИИ СОВРЕМЕННОСТИ
(ПОДЫТОЖИВАЯ ГОД 2014-й)
Начнем с очевидной констатации: формулировать свои заключения и подводить итоги можно в разном измерении. Согласимся, однако, сразу и в одном – нынешняя мировая ситуация радикально меняет и уже изменила масштаб международных отношений. Ключевые страны мира, у которых ранее не было средств позитивного взаимодействия, теперь вынуждены эти средства изыскивать. Это стало настоятельным императивом, без которого невозможно решение локальных проблем мира, имеющих глобальный резонанс. Прежде всего, это касается европейского континента. Традиционный «концерт» европейских держав внутри ЕС уже не разрешитель даже собственных территориальных, национальных и общественных проблем без сильнейшего влияния извне. (Как говорится, «привыкайте к новизне»). И это давление не только не скрывается, но и провозглашается как общее и объединительное. Воспетое и симфонизированное либеральными макроэкономистами наступление эры глобализации, на деле стало чем-то сродни шагреневой коже для национальных государств Европы. Ощутимый их распад начался именно отсюда.
Ни у одного из менявших друг друга на протяжении столетий мировых порядков не было силового центра с планетарным покрытием собственных интересов. И в то же время никогда прежде столь ярко не обозначалось бессилие организовать новый мировой порядок на принципе, который, по инерции, еще называют «однополюсным» или – что точнее - “моносверхдержавным”. Государственные руководители вынуждены действовать в качественно новой и неудобной для них ситуации. Происходящие события воспринимаются ими практически одновременно с общественностью их стран. А это означает, что в защите своих суверенитетов они предстают перед своими же гражданами в обобщенном облике андерсеновского короля.
На протяжении практически всего ушедшего года международное право и основанная на нем разветвленная система юридических институций, созданная по результатам холодной войны для разрешения правовых споров между государствами, практически зашла в тупик. Эволюция победителей в «холодной войне» вполне предсказуема. Они демонстративно выводят себя за рамки действующих для всех правовых норм. США закрепили за собой положение, что ни они как государство, ни их военнослужащие никогда и ни при каких обстоятельствах не могут быть судимы Международным судом (имеется в виду тот самый Гаагский трибунал).
С одной стороны, подстрекательская и ничем не сдерживаемая практика безграничной поддержки этнического самоопределения. («Балканизация» – самый яркий пример). С другой, - безуспешные попытки США навязать свои ограничительные предпочтения всему остальному человечеству. На любом континенте - в Европе, Азии, на мусульманском востоке. Порожденная объединением Германии и провозглашением суверенности России цепь этнических выделений создала поток, способный привести к распаду даже самые устоявшиеся общества. Если к началу Первой Мировой войны в Европе было 17 государств, то к началу 21 века — их было уже 44 (22 из них возникли на восточноевропейском пространстве).
И если сейчас не будут найдены базовые правила, то термоядерной реакции этнического распада нет предела. По мнению европейских этнологов, «важно отвергнуть утверждения, что каждый этнически или культурно отличный от других народ, нация или этническая группа имеет автоматическое право на свое собственное государство или что этнически гомогенные государства желательны сами по себе. Даже в тех условиях, где гражданские права соблюдаются, глобальная система государств, основанных преимущественно на этническом принципе или на исторических претензиях, определенно недостижима». В любом случае, обособление одной национальности будет означать попадание в якобы гомогенное окружение новых этнических меньшинств. История всегда будет делать полный круг — пусть на меньшем, но столь же значимом — витке исторической спирали. Снова определится этническое большинство и сработает прежний стереотип: добиваться прав не за счет равенства, а за счет сецессии.
Хотя националистическое государство представляет собой менее просвещенную форму социальной организации — с политической, культурной, социальной и экономической точек зрения, чем мультиэтническое государство, его приход и господство попросту неизбежны, считают эксперты. Может быть, самое печальное здесь в том, что этому процессу нет даже приблизительного конца, начало процесса ведет к неограниченному дроблению государств. Американский специалисты не без удивления комментируют «казус Грузии». «Небольшая Грузия получила независимость от Москвы, но сразу же ее северо-западная часть — Абхазия потребовала независимости. Кто может гарантировать, что северная мусульманская Абхазия не потребует независимости от южной христианской Абхазии?» Действительно, таких не найдется. Если принцип самоопределения будет взят за основу, не может быть никакого консенсуса по вопросу «кому давать, а кому не давать» атрибуты государственности. И в американской шутке нетрудно обнаружить соленый привкус, когда они говорят, что президент США вряд ли пошлет войска в Калифорнию, пожелай она государственной обособленности.
США, Европа, Евразия, СНГ, Россия
В то же время Россия, при всей ее нестабильности, проявила себя основной промышленно-экономической силой, от которой зависит поступление энергоносителей. Одно лишь это, полагают американские политические консультанты, способно стимулировать реинтеграцию и делают легитимным требование Москвы о том, что этнические русские, живущие за пределами Российской Федерации, должны рассчитывать на лучшее к себе отношение и что Россия имеет право защищать их права. По их мнению, сам демографический факт, подтверждающий «цифру в двадцать пять миллионов русских, живущих за пределами России, дает основание сделать шаг Москве для разрешения споров на стороне этих русских, проживающих в других суверенных странах».
При этом позиция ЕС неизменна - Восточная Европа останется зоной влияния Запада, Украина — полем жесткой битвы, Прибалтика — западным бастионом. Российская труба трансконтинентального газопровода, и часть нефтегазодолларов смягчит евразийский пейзаж. Евроскептики и еврооптимисты почти в равных долях полагают, что западноевропейские столицы вольно или невольно обменяли углубление интеграции на ее расширение, (не исключая теоретической возможности того, что в Евросоюз могут войти через определенное время Украина и Грузия). И это резко ослабит сближение внутри самого Евросоюза. Именно в свете того, что европейская интеграция «вглубь» будет медленной и что европейский механизм не будет похож на американский, «Америке не следует бояться возникновения соперника», считают эксперты.
Все громче высказываются мнения о вероятности в будущем «классических» образцов конфликтов. По мнению американца Р. Хааса, «легко представить себе схватку Соединенных Штатов и Китая из-за Тайваня, Соединенных Штатов и России по поводу Украины, Китая и России из-за Монголии или Сибири, Японии и Китая по региональным вопросам. Еще более вероятны конфликты, в которые вовлечены одна из великих держав и средней величины противник. Между тем в США признают, что «посредством кооперации Москва и Вашингтон могут по-своему реструктурировать поле битвы».
Как пишет американская «Нью-Йорк таймс», «Россия, может быть, уже не является военной сверхдержавой, но она стала за последние годы колоссом в нефтяном бизнесе, - явление, имеющее важные политические последствия для Соединенных Штатов и их союзников. Москва уже имеет возможность ограничить способность Организации стран - экспортеров нефти (ОПЕК) манипулировать ценами на нефть. Россия может укрепить репутацию ответственного и надежного поставщика энергоресурсов в Европу. При этом отмечается, что, хотя большая доля российской нефти в настоящее время добывается частными компаниями, Кремль сохранил решающее влияние на уровень ее добычи и экспорта.
Америка просто обязана, считают аналитики, помнить о римском правиле respice finem – не упускай из виду конечной цели того, что делаешь. Вариант: Подумай, чем это может кончиться Её отстраненность и замкнутость на себя, измерение масштаба событий, взаимосвязи и расхождения с европейскими союзниками заставляют в нынешней ситуации по-новому оценить слова о том, что «Америка это страна фунтов и Фаренгейта, живущая в метрическом мире». Реализм требует характеризовать существующий мир как такой, в котором есть “единственная сверхдержава, но не сформировался однозначно однополюсный мир” или как “однополюсный мир без гегемонии”. Как пишет политолог республиканского толка Дмитрий Саймс, «обретая дополнительное бремя посредством вовлечения в новые «войны освобождения», Соединенным Штатам придется выбирать между римской эксплуатацией колоний – что взрастит плоды распада империи – и британским опытом имперского перенапряжения, который также ведет к отступлению». С большим трудом и при необычайной фантазии можно представить себе, что двести суверенных государств, даже в полной мере признавая мощь США, признают ее конечным арбитром собственных демократических ценностей. Существенно отметить, что в восьмидесяти семи странах – нынешних членах ООН население составляет менее пяти миллионов человек; в пятидесяти восьми – менее 2,5 млн., а в 35 странах – менее полумиллиона. Все эти 180 стран, безусловно, нуждаются в помощи. Преимущественно, американской.
Один из авторитетнейших политических аналитиков современности Генри Киссинджер приходит к выводу, что для понимания сегодняшнего мира «нужно противостоять узким экспертам». Тенденция узкой специализации должна уступить место попыткам адекватного обобщения. «Мы нуждается в людях, которые считают важным серьезно и профессионально обозреть обобщенную картину. Этот взгляд должен быть нелицеприятным; необходим реалистический скепсис - охватить все аспекты происходящего невозможно. К сожалению, престижем обладают люди, изучающие чрезвычайно узкий аспект проблем - технологию, культуру, в то время как созданию общей картины отведены беседы на коктейлях. Это безумие. Мы должны иметь не только узких специалистов, но тех, чьей профессией было бы совмещение различных измерений, обобщенный взгляд на целое». С этим мнением Киссинджера можно и нужно не только согласиться, предложенный им метод комплексной оценки стремительно развивающейся международной ситуации необходим уже сейчас.
Нельзя не согласиться с тем, что сейчас имеет место кризис мирового общежития как системы. США (сегодня — это менее 5 процентов мирового населения) уже не спрашивает санкции мирового сообщества для так называемых гуманитарных интервенций или попросту военных экспедиций в любой части света. К примеру, Вашингтон резервирует за собой право на предупреждающий удар; ни при каких обстоятельствах американцы не согласятся делегировать такое право, скажем, России или Китаю. То есть, по сути, провозглашает за собой права, категорически отрицаемые за другими. Политический гений англосаксонского мира XX века сэр Уинстон Черчилль, переживший высший взлет британской империи и такое же падение ее потенциала после двух мировых войн, оставил свое кредо будущим поколениям государственных мужей «In defeat defiance» — «В поражении — вызов», таково было кредо. Его портрет, между прочим, в Овальном кабинете 44-го президента США.
Когда нынешний руководитель Белого Дома в публичных выступлениях рассуждает о том, что Америке противостоит совсем не „великая“ страна, это, конечно, за рамками политического мышления. И изображает он, или пытается это сделать, не реальную Россию, а карикатуру на нее. Не может быть ни малой, ни «невеликой» страна, в руках которого 45 процентов мирового ядерного оружия. Та единственная в мире страна, которая в состоянии уничтожить США. Куда более прагматична точка зрения многолетнего американского посла в России Дж. Мэтлока. Он убежден, что «США нуждаются в сотрудничестве с Россией для обеспечения своих фундаментальных интересов“. Западу более страшна слабая Россия, сопровождающая свой упадок ядерным распространением, а «это угроза американской безопасности“. Опытный боец дипломатического фронта, Мэтлок предлагает свой критерий важности России. Он заключается в способности Москвы укреплять или ослаблять безопасность Соединенных Штатов. «По этому критерию Россия может скорее помочь, чем навредить Соединенным Штатам». Отталкивать Россию в посуровевшем для Америки мире — верх безответственности.
А вот полезный для современного усвоения российским чиновничеством всех рангов урок политэкономии, по Адаму Смиту: «владелец земли по необходимости является гражданином той страны, где расположено его имение… Владелец акций является гражданином мира и вовсе не обязательно привязан к одной из стран». Этот прямо касается и высших государственных чиновников сегодняшней России, и ее депутатского корпуса. Это же подтверждают и экономические показатели (2,4 тыс. долл. на душу населения в год в России против 35 тыс. долл. в США). По этому индексу две страны располагаются в противоположных мирах.
ИСЛАМСКИЙ ФАКТОР И МУСУЛЬМАНСКИЙ МИР
Глобализация мировой экономики, на деле равная её вестернизации и, в конечном счете, американизации, обнажает разительный разрыв между богатством одних и крайней нищетой других. По данным ООН, совокупное богатство 225 богатейших людей мира превышает 1000 млрд. долл., что равняется ежегодному доходу двух с половиной миллиардов бедняков, составляющих 47 процентов человечества. Общее состояние трех богатейших людей планеты (жителей США) превышает совокупный валовой внутренний продукт 48 наименее развитых стран. Один из важнейших принципов общественного развития ныне – возможность доступа к информации. 91% пользователей Интернета живут в «золотом миллиарде». Те, у кого высокий доход, образование - получают свободный и молниеносный доступ к информации. Доступ остальных - труден, медлен, дорогостоящ. Когда люди из этих двух миров живут и конкурируют рядом, доступ к информации лишает всякого шанса тех, кто за пределами упомянутого миллиарда.
Но открывает им другой шанс. Которого лишает бедняков глобализация. В этой связи не выглядит преувеличением мнение американского эксперта Дж. Спета: “Риск подрыва огромным глобальным андер-классом мировой стабильности очень реален. Ведь глобализация представляет собой социал-дарвинизм. Она означает экономическое выживание сильнейшего – тех групп и индивидуумов, которые проявили себя… динамичными и изобретательными в своем стремлении к выживанию. Культуры, которые не смогут конкурировать с технологией, произведут несчитанное число воинов. Их уже можно увидеть в исламских школах».
Этот прогноз обрел черты устрашающей реальности с началом военной кампании США и их союзников против Ирака в 2003-м году. К чести тогдашнего канцлера Германии Герхарда Шрёдера, он имел мужество публично высказаться против участия в этой коалиционной операции. Сама военная кампания, больше напоминавшая победный марш на Багдад, оставила многослойные загадки. Полумиллионная армия Саддама Хусейна, отмобилизованная и оснащенная самым современным оружием, скорее сопровождала победителей, нежели сопротивлялась им. Ни один из нескольких сотен боевых самолетов так и не взлетел, ни одной бомбы не было сброшено на головы захватчиков. Итог известен: оружия массового поражения не найдено, страна разрушена, диктатор повешен онлайн. Таков открытый конец первой «коммерческой» войны 21-го века.
Сила, десятилетиями сдерживавшая на основе секулярного подхода баасистов исламский фундаментализм 26-миллионного Ирака, перестала существовать, исчезла. В конечном итоге, победа за аятоллами (60 процентов того, что прежде было Ираком — шииты), а новый региональный лидер - Иран. Сунниты региона значительно ослаблены (а вместе с ними и проамериканские саудиты). Баасистская Сирия разворочена и разбомблена, Турция заново проходит обратный процесс исламизации, что ставит под вопрос ее территориальную целостность. Демонстрации против политики Тайипа Эрдогана разгоняются с невиданной жестокостью. Число сирийских беженцев в Турции превысило 200 тыс. человек. В своем президентстве Эрдоган практически восстанавливает султанат и утверждает себя в качестве неограниченного главы исполнительной власти. При этом религиозные права ставятся выше общенациональных. Эрдоган, безусловно, ярко выраженный исламист, что хорошо понимают и в стране, и вне её. При этом не следует забывать, что страна давний член НАТО, а значит и естественный союзник США.
В руках как никогда ранее окрепшей Аль-Каиды и ее структурных ответвлений инструменты и технические средства войны, которые прежде были доступны только Западу. Мусульманский радикализм не намерен ослаблять свой натиск. Перед Америкой и странами Западной Европы - страшный в своей решимости противник. Парижский расстрел – первая весточка.
Известный Абу Бакр аль-Багдади, создал на базе «Исламского государства Ирака» и действующей в Сирии организации «Джабхат аль-Нусра» новую структуру - «Исламское государство Ирака и Леванта» (ИГИЛ). Это с ней сегодня официально «воюет» Вашингтон. В то же время американский конгресс на закрытом совещании принимает решение о выделение финансирования для тех же «Джабхат аль-Нусры» и «ИГИЛа», ведущих борьбу «против кровавого режима Башара Асада». Старый американский принцип по-прежнему в активном обороте – «это, конечно, сукин сын, но это наш сукин сын». По сведениям западных кампаний, ИГИЛ «зарабатывает» на нелегальной контрабандной продаже нефти из государственных скважин Ирака до четырех миллионов долларов в день. Это создает качественно новую ситуацию в борьбе с террористической угрозой. Террор на «самоокупаемости» - явление, требующее совсем иных средств противостояния, и военных, и экономических.
При всей непредвзятости, трудно уйти и от мысли, что Америка воюет со своим двойником-перевёртышем. Именно в Государственном Департаменте Соединенных Штатов была подана исламистам идея арабской идентичности, параллельная США. Американцы, авторы идеи, использовали для ее осуществления арабский термин «Ал-Вилайат-Ал-Муттахида», наименование США в арабском языке. Шейх Сафват-Ал-Хигази одобрил это наименование для священного халифата. В латинской транскрипции названия стран различаются в одной букве – USA и UAS (United Arab States). Этакий арабский аналог Америки, заливающий и контролирующий практически все территории Ближне-восточного региона. Но и этого мало. С молчаливого согласия Госдепа, щейх Хигази провозглашает, что столицей Халифата не может быть ни Каир, ни Мекка, ни Медина, а только, соизволением Аллаха, Иерусалим. Впервые об этой сделке Белого Дома с исламистами сообщила арабская газета «Илаф»( يلاف), выходящая в Лондоне.
После этого боевики радикальной группировки «Исламское государство Ирака и Леванта» (ИГИЛ), захватившие северо-восток Сирии и огромные территории в соседнем Ираке, официально объявили о создании так называемого «халифата» — собственного исламского государства на контролируемых ими территориях, где будут действовать законы шариата. Такова война с исламским экстремизмом, отсюда деньги и новейшее американское оружие из арсеналов иракской армии. Такова и цена демонстративных американских бомбежек исламистов. А те, разрушая то, что осталось от Ирака, сжигая жилища, убивая тысячи людей в Сирии, Ливане и сопредельных странах, читают боевые молитвы ислама: «Не помогут ни снаряжение, ни высокие ворота, ни всяческое оружие достижению нашей цели, и никто не может нам причинить что-либо, никто, кроме Аллаха».
Для справки. Посольство США в Ираке выстроено как крепость с огромным арсеналом оружия, защищенная практически от всех видов нападения. Территория посольства практически равна по площади государству Ватикан. Дипломатия здесь, похоже, не главная цель.
Заключение
Завершившийся 2014-й не оправдал надежд политиков на реальную возможность мирного разрешения конфликтов в разных точках мира. Год столетия со дня начала Первой мировой войны не стал и основанием для осмысления существующего миропорядка. Эгоизм «золотого миллиарда» еще более отдалил его от нужд основного населения планеты. Окончание холодной войны не привело к сближению позиций Запада и Востока. Идет новая расстановка сил в Евразии, обостряются ближневосточные проблемы и трансатлантические подвижки. Глобализация, ставшая фактором не только экономики, но и политики диктует государствам и народам масштаб и скорость перемен, вне зависимости от природы самих этих перемен. И это становится характерной особенностью современного развития мира. Процесс, что называется, to be continued. Западная демократия обретает новое понимание в не западных регионах планеты. Всё более плотный и глубокий поток разнонаправленной информации драматически увеличивает разрыв между нашими возможностями ее освоения и осмысления. Настоятельный императив времени: новый мировой порядок создается только объединительными усилиями людей. И это - дело будущего. Хочется надеяться, не слишком отдаленного.
ЮЛИЙ ВЕДАР, политический обозреватель
