Заметки по истории современности.
Яркое, как магниевая вспышка, впечатление школьных лет: балет Б. Асафьева «Пламя Парижа» в Большом театре. Тугая волна музыки, в которой мелодия «Марсельезы», вплетаясь в многоголосую оркестровку, вихрем неслась на сцену, а там, в высокой поддержке, балерина на вытянутых руках размахивала трехцветным знаменем республики. Великая французская революция, в её сценическом воплощении, освобождала, братски уравнивала в правах всех и навсегда. Париж пламенел и мы вместе с ним.
Сегодня именно Франция, первой из стран «Старой Европы», оказалась вовлеченной в непредсказуемый конфликт с мусульманской иммигрантской общиной. Пламя пожаров расползается по странам Евросоюза, которые абсолютно не готовы к новой политической реальности. Франция наиболее уязвима, так как наименее подготовлена. Почему? – вопрос почти риторический, если вспомнить, как отвечал на него один замечательный французский летчик – мы в ответе за тех, кого приручили.
Жители прежних североафриканских колоний Франции уже несколько десятилетий практически бесконтрольно селятся здесь, как на территории бывшей метрополии. Французские власти наивно полагали (до сих пор, по крайней мере), что обретают в их лице новых французов Магометова закона. Иммигранты – в подавляющем большинстве мусульмане – искренне уверены в обратном. Они приехали сюда, чтобы создать свои мини-Марокко, Тунис, Алжир etc., как самоуправляемые общины на основе законов шариата. Никакой инфильтрации в культурное и гражданско-правовое пространство страны проживания ни сейчас, ни в будущем не предполагается. Более того, налицо все признаки исламизации Европы по косовскому сценарию.
В истории это уже единожды было. В 8-м веке молодой и рьяный ислам распространялся подобно пожару в сухой степи. Мусульманское воинство проникло в Испанию и на Балканы. Захват всей Европы стал реальной опасностью. Но в битве под Турсом (во Франции) в 732 году пришельцы были наголову разбиты и повернуты вспять. Инстинкт самосохранения у тогдашних галлов был еще не утрачен, а до эры сплошной политкорректности и универсальных евро-атлантических ценностей было еще далеко. «Передышка» с 8-го по 21-й век была использована французами и их соседями по континенту для создания весьма удобного для проживания Европейского дома.
Идея Соединенных Штатов Европы, ожившая de integro (вновь) в футурологических планах европейских лидеров, также отодвигается на задний план. Созданная под эгидой европейского федерализма еврозона колеблется на штормовых ветрах долгового кризиса, так и не превратившись из политического инструмента в стабильную экономическую платформу. Евро по-прежнему держится на двух столпах: экономиках Германии и Франции. Лидеры обоих государств с завидным постоянством заключают друг друга в объятия, одновременно настойчиво пальпируя, вплоть до интимных мест, на предмет выяснения - кто же из них «больной человек Европы». При этом каждый остается при своем мнении и, что не менее важно, не пытается скрывать это мнение от общественности. Французские банковские круги гневливо упрекают Германию в отсутствии у нее долгосрочной европейской перспективы. И, что гораздо существеннее, нежелании подключать германскую экономическую мощь к решению натовских задач с Францией во главе. Еще бы! Берлин демонстративно сторонится воинственных инициатив Саркози в Северной Африке, стоящих французской казне громадных денег. Подобные траты, понятное дело, требуют строго консолидированного общеевропейского бюджета. Идея, от которой благоразумные немцы всячески отгораживаются, поддерживая свой – и без того весьма нестабильный - рынок труда.
Политика, как известно, не только несвободна, но и в решающей мере определяется силой вещей. Это такая логика политического развития, когда предшествующие события определяют последующие. Таким образом, сегодня на передний план – выдвигается насущная задача: как выйти из раздутого по собственной инициативе пламени преобразившимися? Но голубая мечта Васиссуалия Лоханкина дополняется ныне и куда более актуальным аспектом – как не подвергнуть пожару территории самих стран-миссионеров.
Для этого надо, прежде всего, расстаться со многими иллюзиями. Первая из них - невыносимая притягательность норм евро-атлантической демократии для всего остального мира, исламского в том числе и прежде всего. Сегодня с упорством, уже почти патологическим, Франция под натовским водительством США продолжает убеждать в этом Ливию. Средства убеждения вполне соответствуют заявленным гуманистическим целям – защита жизни мирного населения. Многомесячная военная операция в небесах, на земле и на море желаемого результата не приносит. Использованы практически уже все виды современного оружия, кроме ядерного, а вожделенной демократии и в полевой бинокль не видно. Единственный видимый результат – возрастающее убывание мирного населения. При этом добрая половина ливийцев никак не хочет расставаться с приверженностью принципам джамахирии (народоправства), провозглашенным тираном. По-арабски - Аль-Джамахирия аль-Арабия аль-Либия аш-Шаабия аль-Иштиракия.
Сам злокозненный тиран не исчез, не отбыл в самовольное изгнание, но продолжает военные игры (шаг назад – два шага вперед) с целым военным блоком. Натовские авиаудары, тем временем, разносят вдребезги инфраструктуру процветавшей некогда страны, истощая собственные возможности силового принуждения. Озабоченный Роберт Гейтс, покидая свой пост, заявил без обиняков: еще немного и США придется принять на себя все расходы на ведение вялотекущей военной операции. Он не добавил, правда, какими средствами для этого располагает его страна: астрономический внешний долг Америки намного превышает совокупный государственный бюджет всех стран Евросоюза, входящих в НАТО. Технический дефолт США (независимо от того, будет ли он официально объявлен или нет) неминуемо означает крах всей финансово-кредитной системы Запада, основанной на архаической – американской же - Бреттон-Вудской модели с её виртуальным банкором. А ведь на повестке дня уже пламенеет демократизация еще одной страны, Сирии, с ее тираном и сыном тирана. Для ее распыла потребуется, куда более внушительная военная сила и поддерживающая её финансовая база. Да и последствия несравнимы с ливийскими.
Мир наблюдает и оценивает происходящее, внося коррективы в свое представление и о мощи единственного на планете военного блока, и о самих демократических странах-мироносицах, входящих в его состав. А самое главное - о перспективах подобного урегулирования международных конфликтов, о действенности международного права и о возможностях нового мироустройства.
Хотелось бы, однако, вернуться к тому, с чего начал, - к Франции. Здесь предстоят выборы президента. Подготовка к ним уже началась с больших денег и с большого скандала, видимая часть его – лишь самый тонкий слой. Нынешний президент в своей стране совсем недаром носит ник «Сарко-американец» с добавкой - «атлантист». И то, и другое, мягко говоря, совсем не характерно для руководителя такой страны, как Франция. Особенно, учитывая её положение в европейском контексте. Второе пришествие Франции в военную организацию НАТО, инициированное Саркози, изменило не только голлистскую внешнеполитическую направленность страны, но и саму структуру блока, его стратегическую доктрину. Какова она сегодня растолковывать нет надобности. Иное дело, органичен ли для Франции ее рьяный атлантизм, не содержит ли он в себе элемент поляризации нынешнего французского общества. Более чем пятимиллионная мусульманская община страны не выказывает никаких признаков абсорбции. Скорее – наоборот. Чем оборачивается насыщенная этническим электричеством напряженность в обществе, Франция уже видела. Оставлять эту ситуацию в тылу атлантических амбиций – вещь взрывоопасная в прямом смысле слова. Сегодня маятник политических предпочтений президента Саркози качнулся слишком далеко в одну сторону. По законам логики, он неминуемо качнется так же далеко и в другую. Но, как говорят французы, plus c'est la même chose - чем больше перемен, тем больше всё остаётся по-старому. Чем это обернется для самой Франции и ее следующего президента, кем бы он ни был?
Хотелось бы, чтобы пламя Парижа мы наблюдали только в балетной постановке, а не на политической сцене.
