- Тем для обсуждения накопилась масса. Прежде всего, о чем мы хотели поговорить, это о результатах министерской конференции на уровне глав руководителей антинаркотических ведомств G8. Но начать хочу с другой темы, которая сегодня, действительно, в топах новостей, в главных новостях. В России стартовало, пусть и добровольное на данном этапе, тестирование школьников на наркотики в двух городах. Это Челябинск и Москва. Все ждали это событие. Дмитрий Медведев об этом говорил. Какую роль в этом тестировании играет ваше ведомство? Как с вами это согласовывалось?
- С нами это не согласовывалось. И мы в данном случае какую-то определенную роль не играем. Другое дело, что государственный антинаркотический комитет Российской Федерации, а я являюсь еще и председателем этого комитета, это межминистерская структура, которая позволяет вырабатывать антинаркотическую политику. Вот в этом смысле антинаркотический комитет выступил инициатором проведения тестирования, причем на основе, конечно, добровольности. При этом хотел бы отметить, что такое тестирование проводится в целом ряде регионов Российской Федерации и уже достаточно давно.
Я хотел бы упомянуть и Башкортостан, Татарстан и ряд других регионов. К слову говоря, в Московской области уже не первый год проводится это тестирование. Просто сейчас это обрело определенную значимость, определенное понимание, осознание обществом, что это глубокая проблема. Поэтому это, видимо, вызывает такую реакцию.
- И у многих сейчас возникает вопрос. И вы, видимо, раскроете тайну, каким образом происходит это тестирование? Что, приедет автобус с медиками, и у всех начнут поголовно брать кровь?
- Да нет, конечно. По нашему разумению, это вполне может осуществляться в старших классах при проведении диспансеризации школьников. Это та диспансеризация, которая осуществляется на основе анализов, биологических проб материала. Этого достаточно. И не обязательно устраивать отдельное шоу с автобусами, как вы говорите.
Другое дело, что у нас в соответствии с законодательством вопросы здравоохранения и образования отнесены к ведомству субъектов федерации, это их компетенция. Поэтому, исходя из тех возможностей, из тех подходов, которые есть в каждом субъекте федерации, они, конечно, могут варьироваться в определенном смысле. Они будут осуществляться с учетом возможностей, которые там есть. Но в целом, я считаю, для этого не нужно устраивать отдельные какие-то спектакли. Это должно осуществляться в ходе всеобщей диспансеризации.
- Вот пишут, что не все родители дают согласие. Есть какая-то статистика, насколько охотно все-таки люди идут на подобные проверки?
- Это естественно на самом деле. Статистика такая есть. 90 процентов родителей желают знать, убедиться на основе анализа крови или иных биологических материалов, есть потребление наркотиков или нет. И повторяю, что принцип добровольности очень важен. Если родители беспокоятся за судьбу ребенка, хотят убедиться на раннем этапе, на этапе еще только экспериментов с наркотиками. Потому что начинается все с экспериментов. Еще дети не являются наркопотребителями или наркозависимыми в полном смысле этого слова, но начинают, что называется, баловаться.
Потому что в 15-16 лет как раз дети все больше времени проводят вне школы и вне родительского внимания, бывают на дискотеках, на танцах , в местах досуга и так далее. То есть предоставлены во многом сами себе. Они общаются, могут сталкиваться с такими же сверстниками или людьми более старшего возраста, которые уже начали потреблять наркотики. И могут перенимать стереотипы поведения таких тоже в свою очередь начинающих наркопотребителей. А они демонстрируют привлекательные модели поведения. Они раскованны, жизнерадостны. И это может восприниматься, как хорошая модель. И при этом очень легко идет инфицирование.
- Еще одно уточнение, в связи с этой темой. А насколько детальный этот анализ? Потому что за последние 20 лет появилось такое количество различных наркотиков - от курительных смесей, которые, к счастью, запретили, до действительно тяжелых наркотиков. Все-таки, на какие наркотики это исследование дает результат?
- В целом исследование крови или мочи позволяет выделить практически все известные типы наркотиков. Все самые основные.
- Хорошо, от внутрироссийских тем с исследованием перейдем все-таки к той конференции, которая прошла в Париже, к теперь уже действительно серьезной проблеме наркомании и наркотрафика. Многие ожидали от этой конференции развития вопроса об угрожающем и глобальном характере проблемы афганского наркотрафика. Насколько сдвинулось обсуждение этой темы? Можем ли ожидать в ближайшее время, что действительно афганский наркотрафик будет признан глобальной угрозой?
-На мой взгляд, произошло существенное продвижение вперед. Во-первых, хотел бы отметить роль Франции в этом вопросе. Она, к слову говоря, еще в 2003 году также на саммите с восьмилетним циклом ставила вопрос, связанный с наркотической проблемой. Но тогда эта проблема не была столь детально изучена.
За это время, конечно, проведена большая работа. И Франция вновь выступила с инициативой. Дело в том, что они высказывали особую озабоченность, связанную с трансантлатическим трафиком кокаина, который во Францию, да и в Европу в целом все больше попадает через государства Западной и Северной Африки. Причем надо сказать, что за последние десятилетия интенсивность или мощность этого трафика выросла в 4 раза. Это наглядно отражено и в нынешней ситуации, в нынешнем статус-кво по формированию рынка кокаина в Европе. Он сегодня оценивается в 33 млрд долларов ежегодно.
К слову говоря, традиционный рынок сбыта кокаина, Соединенные Штаты Америки, оценивается приблизительно в 37 млрд. То есть Европа догнала, можно сказать, по потреблению США. Это еще раз подтверждает то, что мы имеем дело с глобальным феноменом, который через трансантлатическое пространство пробивает толщу африканских стран, через акваторию Средиземного моря распространяется в Европе.
- Но в этой ситуации возникает вопрос: почему за трафиком героина, куда более тяжелого и страшного наркотика, который из Афганистана через азиатские страны, через Россию идет в Европу и в США, нет признания такой же глобальной угрозы?
- На самом деле, я хотел бы подчеркнуть, что подготовка к саммиту была начата сразу после того, как закончились соответствующие мероприятия в Мускоке, где президент Франции Николя Саркози сказал о том, что центром французского председательства будет обсуждение глобальных трафиков. Они, конечно, сделали упор на кокаин, но во многом по настоянию России в рамках так называемой римско-лионской группы было проведено два заседания, где была признана необходимость обсудить также героиновый трафик и распространение наркотиков иного вида.
В фокусе внимания возникли два глобальных наркотрафика, такие наркостримы: это стрим кокаина и стрим героина.
Именно они были в фокусе внимания министерской конференции. Именно в решениях на министерством уровне была принята политическая декларация и план действий. И там впервые, пожалуй, в документах такого уровня было закреплено то, что эти трафики имеют глобальную природу, и они уже давно не являются предметом рассмотрения наркопроизводства в одной стране.
- Раз уж вы заговорили о Франции, Николя Саркози предложил создать некий глобальный фонд, который занимался бы борьбой с наркотрафиком. Причем, интересная идея использовать для него средства, конфискованные у наркодилеров. Насколько быстро может быть реализована эта идея? Если она, вообще, конечно, нашла поддержку у участников конференции.
- Вы знаете, Николя Саркози - опытный политик. И он очень тонко воспринял те настроения, которые есть среди стран-участников "восьмерки". Я как представитель полицейской организации знаком со многими своими коллегами, со всеми, можно сказать. Мы все говорим о том, что, конечно, есть такая практика, и есть такие рекомендации Организации Объединенных Наций использовать конфискат активов наркодельцов, наркобизнеса в целях интенсификации работы и противодействия как раз незаконному обороту наркотиков. Поэтому Николя Саркози очень удачно обобщил это, озвучил. Это было поддержано исполнительным директором Управления по наркотикам и преступности (УНП), заместителем генерального секретаря ООН Юрием Федотовым, это наш соотечественник, который впервые занял эту позицию. Другое дело, что здесь нужна корректность, и она достигнута. Описаны полномочия или предложения УНП ООН проработать этот вопрос с остальными странами, чтобы это было общее решение.
- Но речь идет о создании некоего наднационального фонда?
- Речь идет о создании фонда в структуре Организации Объединенных Наций. Это будет большим подспорьем, в частности, этому профильному УНП для организации и координации противостояния незаконному обороту наркотиков. Потому что на сегодняшний день, конечно, средства ООН крайне ограниченны. Именно поэтому в прошлом году Россия приняла важное для себя решение и выделила 7 миллионов долларов разового взноса в эту структуру ООН. Еще по два миллиона долларов ежегодно мы будем из бюджета направлять на программы, направленные на противодействие афганскому наркотрафику.
- Очень серьезная и часто обсуждаемая тема, господин Рогозин, насколько я помню, пару раз выступал, роль американцев в трафике героина из Афганистана. Многие говорят о том, что тема сложная. Якобы американцы закрывают глаза на производство, чтобы не трогали солдат. Насколько все-таки американцы идут навстречу в этом вопросе?
- Давайте посмотрим на эту проблему корректно. Дело в том, что американцы, равно как контингенты иных стран, находятся в Афганистане под командованием НАТО. Было решение Совета Безопасности Организации Объединенных Наций о необходимости применения военной силы для решения проблематики, связанной с терроризмом в Афганистане. И США как одна из стран Североатлантического альянса придерживаются общей политики НАТО. Было бы странно, если бы член альянса придерживался совершенно других позиций. В этом, собственно, заключается и мощность организации - в единстве мнений. А мнение НАТО заключается в том, что мандат, который выдан Североатлантическому альянсу, направлен на борьбу с терроризмом и не включает в себя борьбу с наркотиками. Поэтому НАТО официально, в частности устами бывшего спикера, заявляет, что эта проблема афганского правительства де-юре.
- Все же понимают связь между терроризмом и наркотиками.
- Де-факто мы видим, что если бы этот героин циркулировал только в пределах одной страны - Афганистана, можно было бы считать, что это проблема афганского правительства. Но он циркулирует уже практически на всех континентах. Поэтому мы уже три года говорим о том, что эта проблема далеко вышла за пределы Афганистана. Это, во-первых. А во-вторых, сможет ли правительство Афганистана в одиночку справиться с этой проблемой? Притом, что там действует огромный потенциал вооруженных сил, который насчитывает 150 тысяч только регулярных войск и 70 тысяч так называемых неправительственных вооруженных формирований, которые вооружены не хуже, чем правительственные войска стран коалиции. То есть более 200 тысяч человек. При этом мы знаем, что Афганистан дает наркомафии ежегодно 100 миллиардов долларов дохода. А бюджет Афганистана составляет всего-навсего 12 миллиардов. При этом 10 миллиардов - это вообще донорские средства других стран. По-моему, ответ очевиден. Правительство Афганистана не справится самостоятельно с этим никогда.
- Но насколько охотно они готовы принимать помощь? Ведь и Россия и страны Европы готовы помогать.
- Вы знаете, я сам был в Кабуле в прошлом году. Приезжал ко мне по моему приглашению вице-президент Афганистана. Мы в контакте с профильными министрами. У них борьбой занимается министерство внутренних дел, специальный центр по борьбе с наркотиками Афганистана. И есть министерство по борьбе с наркотиками. Мы все как бы в контакте. У нас даже есть юридические соглашения. Они готовы принимать помощь. Они ее принимают. Другое дело, что помощь сегодня осуществляется на добровольных, донорских началах. То есть ряд государств, включая США, Великобританию, Германию, Италию вкладывают определенные деньги на некие программы, связанные с противодействием наркопроизводства в Афганистане. Но они сами вкладывают деньги, сами контролируют их расходование и эта работа никоим образом не координируется. Потому что никто сегодня в Афганистане не наделен правом координации этих донорских средств.
А у представительства и миссии Организации Объединенных Наций в Афганистане нет компетенции координировать это. Поэтому мы выступаем за расширение компетенции миссии ООН в Афганистане, чтобы у нее было право координировать все эти деньги. Иначе они, как пальцы одной ладони, в разные стороны направлены. Отсюда мы видим, что нет эффекта, поэтому это одно из наших предложений.
- А что мешает создать такой единый координирующий орган? Какие-то разногласия внутри стран, которые с эти борются? Они вообще есть эти разногласия?
- Хочу сказать, что Российская Федерация и ее партнеры по Организации Договора коллективной безопасности в начале этого года приняли заявление, которое адресовано Организации Объединенных Наций. Где главы государств констатировали, что масштабное производство героина в Афганистане являет собой угрозу международному миру и безопасности.
То есть, по сути, организация в лице глав этих государств, включая нашего президента, констатировала угрозу международному миру и безопасности. Но такую юридическую квалификацию компетентен дать только один орган - это Совет Безопасности Организации Объединенных Наций. Сегодня это предложение направлено в СБ. Это потребует широкого обсуждения проблемы со всеми государствами, чтобы они его поддержали. Мы об этом говорили и на министерской встрече в рамках "восьмерки" в Париже 10 мая.
При этом хотел бы заметить, что Франция уже выносила и рассматривала этот вопрос на одном из заседаний Совбеза ООН в феврале 2010 года. Тогда Франция председательствовала в СБ.Там говорилось вообще о глобальных трафиках и о том, что это являет собой проблему угрозы международному миру и безопасности. Но это было простое обсуждениея. И до этого, в декабре 2009 года, аналогичный вопрос выносился. То есть обсуждение уже идет. Де-факто все уже согласились. Нет только решения де-юре. Поэтому здесь слово за Советом Безопасности ООН, и хотелось бы обратиться к генеральному секретарю Организации Объединенных Наций господину Пан Ги Муну с тем, чтобы он употребил весь свой авторитет и, наконец, дал определение масштабу этой проблемы.
- Очень часто говорится о том, что спецслужбы и ведомства, занимающиеся борьбой с наркотрафиком, примерно знают маршруты поставок героина из Афганистана. Это Таджикистан, Киргизия, Казахстан, дальше Россия - то, что называют "Северным маршрутом". Вот как получается, что вы вроде знаете маршруты, знаете технологию, а пресечь не получается? В чем проблема?
- Проблема заключается в том, что ее масштаб требует столько же масштабного ответа, масштабных слаженных комплексных действий. Ведь маршрут не пролегает по автостраде "B-2". Он идет горными маршрутами, горными тропами. Он прокладывается в желудках и внутренних полостях человека, в скрытых полостях автомобильного, железнодорожного транспорта. Он камуфлируется в товарах народного потребления и продуктах питания. Скажем, внутри капусты, лука и так далее. Используются самые разные ухищрения. Поэтому эти маршруты очень гибкие. Допустим, доставка героина, скажем, в тот же Санкт-Петербург может осуществляться морем, с территории Афганистана через Пакистан, Индию, судами через порты европейских государств и дальше в Россию. Поэтому это, конечно, требует глобальной и слаженной политики. И в одиночку здесь не справиться.
- А насколько согласована эта политика со странами-соседями Афганистана, граничащими с Россией?
- Во-первых, эта работа строится на основании соответствующих соглашений. У нас со всеми странами есть надлежащие соглашения, включая Афганистан, Таджикистан, Киргизия и так далее. У нас есть оперативное взаимодействие и обмен оперативной информацией, мы осуществляем общие операции. Это так называемые контрольные закупки, контрольные поставки, работа по совместным объектам, с конкретными телефонами, координатами, GPS-координатами, транспортными средствами. Ведется постоянная работа и днем, и ночью, нон-стоп, что называется. Но масштаб этих потоков трудно даже охватить сознанием. По сути, Афганистан сегодня вулканирует: производит биомассу, которая превращается в героин, и дальше он тысячами, десятками, сотнями тысяч потоков растекается по государствам Средней Азии, по морям с тем, чтобы достигнуть рынков, где реализуется.
Я хотел бы обратить внимание, что ежегодно в Афганистане производится наркотиков, из которых ежегодно может быть изготовлено порядка 150 миллиардов разовых доз. Это в 25 раз превышает население земного шара. Вот о каком количестве идет речь. Более того, реализуется, по нашим оценкам, только треть ежегодно производимого в Афганистане урожая. Две трети складируется в труднодоступных местностях в горных районах. По нашим оценкам и оценкам наших американских партнеров, сейчас накоплено порядка 15 тысяч тонн опиума, которого достаточно на 5-7 лет непрерывных поставок, даже если ликвидируют все афганское наркопроизводство.
Сколько конфисковывается? Мы видим только перехваты, когда наркотики начинают двигаться. А те, которые складированы, я не слышал, чтобы какие-то крупные склады были уничтожены.
- Сейчас основной трафик, признанный глобальной угрозой,- это латиноамериканский. Как вы здесь выстраиваете отношения со странами Латинской Америки? Есть ли прямые контакты? Или вы работаете на ближних подступах, с теми странами, через которые идет транзит?
- На мой взгляд, там ситуация крайне тяжелая. Мы видим, что в 4 раза увеличилась интенсивность поставок кокаина в Европу и, соответственно, она затронула государства Африки, приведя к дестабилизации целый ряд стран. При этом есть очень интересный момент. В Колумбии как основном производителе кокаина ежегодно уничтожается огромное количество посевов в отличие от Афганистана. В Афганистане ежегодно уничтожается порядка трех тысяч гектаров из 125 тысяч действующих. То есть это менее 3 процентов, очень мало. А в Колумбии ликвидируют ежегодно примерно 200 тысяч гектаров. Лет 5-7 назад уничтожали 180 тысяч, потом 220-240 тысяч.
С одной стороны, это очень хорошо, что они прикладывают такие большие усилия. Честь им и хвала, что они уничтожают такие большие посевы при помощи Соединенных Штатов Америки. Но надо задуматься. Ежегодно уничтожается все больше гектаров кустов коки. Значит, их кто-то сажает. Только 70 тысяч гектаров остаются неуничтоженными и дают гигантский поток кокаина, который губительно сказывается и на США и на Европе. По нашим расчетам, одна колумбийская семья в состоянии обрабатывать и культивировать приблизительно один гектар. Значит, это полмиллиона семей задействовано в культивации - одни уничтожают, другие культивируют. Вы понимаете, какой огромный потенциал задействован. А вдруг в какой-то момент мы узнаем, что из-за финансового кризиса у США не хватит денег, они свернут программы, и тогда не 70 тысяч гектаров коки дадут залп по Европе, а 400 тысяч гектаров.
- Каким образом выстраивается взаимодействие?
- Слава Богу, Россия пока не стала крупным потребителем кокаина. Мы перехватили по итогам прошлого года менее полтонны кокаина. Но хочу сказать, что идет ежегодный прирост - порядка 30 процентов. Это говорит о том, что приблизительно на 30 процентов увеличивается давление кокаина на Россию. То есть мы тоже становимся заметными потребителями. Это, конечно, в десятки раз меньше, чем в Европе. Но мы не можем спокойно относиться к этому и начинаем взаимодействовать с США. Например, мы провели мероприятие с США и с Доминиканской республикой по ликвидации каналов поставки кокаина в Россию. Мы планируем и дальше расширять работу в этом направлении..
- Еще вопрос. Все-таки героин, кокаин - старые наркотики, давно известные. А какие новые наркотики сейчас составляют серьезную угрозу? Есть ли что-то новое? И откуда идут эти синтетические наркотики?
- Вы знаете, синтез, он не ограничен. Можно прибавить одно бензольное кольцо, второе. И клонировать синтетические наркотики до бесконечности. Практика говорит о том, что 30-40 новых видов наркотиков появляются ежегодно, становятся известны миру. Вопрос заключается в том, чтобы выработать систему раннего выявления. В мае в Лиссабоне, где находится штаб-квартира Европейского центра по мониторингу наркотиков (мы там также принимаем участие), рассматривался вопрос о функционировании системы раннего предупреждения.
Я думаю, это очень важный вопрос. Мы тоже работаем совместно с европейцами над решением этой задачи. Во-первых, необходимо выявить, что вещество обладает наркотическим действием. Для этого нужно оперативно провести его идентификацию. А дальше внести соответствующие документы в таблицу подконтрольных средств, чтобы у нас были правовые основания контролировать его оборот. Один из путей такого раннего выявления - это обмен информацией.
Допустим, курительные смеси в Великобритании и в США были идентифицированы как наркотики еще года три или четыре назад. Не удивительно, ведь именно американский ученый изобрел эти "спайсы". А мы долго об этом думали. Сейчас мы договорились с американскими и европейскими коллегами о том, чтобы максимально быстро обмениваться сведениями. И если они раньше нас получат такую информацию, мы воспользуемся этими результатами, чтобы внести их в списки подконтрольных веществ.
- Еще одна внутренняя, внутрироссийская проблема, о которой не могу не спросить. Кадеиносодержащие препараты. То, из чего в кустарных условиях люди делают совершенно жуткие смеси. В Интернете масса роликов, в которых можно посмотреть, чем это чревато. Какие меры предпринимает ваша служба, чтобы, наконец, запретить это варварство?
- Действительно, на сегодняшний день кадеиносодержащие болеутоляющие препараты, не буду называть их, они свободно продаются через 65 тысяч аптек. Даже статистически мы (не только ФСКН, но и почти все губернаторы) зафиксировали увеличение объемов продаж в десятки раз за последние пять лет. Идет галопирующий рост. В некоторых аптеках до половины прибыли получается за счет продажи этих препаратов. Например, президент Башкирии привел такие данные: в позапрошлом году было реализовано 700 тысяч упаковок. А в прошлом - уже два миллиона 400 тысяч. Понятно, что клиентами являются, к сожалению, молодые люди, у которых нет денег на более дорогостоящие наркотики. Они употребляют совершенно дешевый препарат, сырье, которое стоит порядка ста рублей. То есть три доллара. Для сведения, доза героина стоит от 30 до 100 долларов. Поэтому мы расцениваем эти кадеиносодержащие препараты как удобрение для роста наркопритонов.
- Что же мешает их запретить? Или хотя бы сделать рецептурную продажу?
- Нужно решение правительства. Создана комиссия по этому вопросу, её возглавляет заместитель председателя правительства Жуков Александр Дмитриевич. Требуется, чтобы эта комиссия быстрее приняла решение. Мы свое мнение направили еще год назад. Но пока, к сожалению, этого решения нет. Надеемся, что оно будет принято, как можно быстрее. Потому что идет, по сути, удвоение объемов продаж каждый год, соответственно, удвоение потребления. Идет просто распространение наркомании.
- Есть какое-то лобби, которое противодействует?
- Я поименно не могу сказать. Но совершенно очевидно, кому это выгодно. Выгодно тем, кто производит эти препараты.
- Накануне появилась новость о том, что в 8 раз увеличен штраф за употребление наркотиков. И в ФСКН разработан проект закона об уголовной ответственности за систематическое употребление наркотиков. Вы продолжаете свою линию "либо лечись, либо садись"?
- Приведенные цифры не совсем корректны. На самом деле нами в прошлом году в Государственную думу при поддержке правительства внесен законопроект, который предусматривает ужесточение наказания для лиц, которые торгуют наркотиками в крупных размерах. Это вполне естественно. Люди, которые возят килограммами, а то и тоннами героин и другие препараты, подлежат самой жесткой каре. Мы выступаем вообще за введение пожизненного лишения свободы за торговлю в таких размерах. Для примера, один килограмм героина дает 200 тысяч доз, 200 тысяч инъекций. Вы понимаете, каких масштабов проблема?
В то же время мы выступаем за то, чтобы убрать карательность по отношению к лицам, которые не совершают значимых преступлений, связанных с наркотиками. Мы выступаем за то, чтобы предоставить альтернативу. Чтобы у людей, которые попались на такого рода преступлениях, была альтернатива тюремному наказанию - возможность пройти лечение. Это мировая практика. Это, во-первых. А во-вторых, это рекомендовано конвенциями Организации Объединенных Наций, к которым Россия уже давным-давно присоединилась. Это единственный апробированный вариант, который позволяет существенно снизить спрос на наркотики за счет избавления от наркозависимости как можно большего количества молодых людей.
- Вы говорите очень много о мировом опыте. Какую-то страну вы признаете лидером в борьбе с наркотиками? На кого мы ориентируемся?
- По части лидерства я бы не стал говорить. Здесь социалистические соревнования устраивать не нужно. Но есть хорошие примеры, например, Швеция. Она славилась своей либеральной политикой в отношении наркопотребления. Мы помним движение "хиппи", когда оно наложилось на рост наркопотребления. Тогда пошел рост ЛСД, экстази. Но в конце 90-х годов Швеция пересмотрела свою позицию, потому что у них стали возникать существенные проблемы с наркоманией, а она влечет криминализацию общества. Каждый наркопотребитель является всегда и тем, кто совершает преступления, чтобы добыть себе денег на дозу. Так, например, состоявшийся наркоман с 3-летним опытом в год, по данным Великобритании, совершает до 50 краж.
Поэтому Швеция вовремя среагировала и криминализовала потребление наркотиков. То есть само по себе употребление уже составляет уголовное преступление в Швеции. В рамках судебного процесса предоставляют альтернативу: либо тюремное заключение, либо лечение. В 100 процентах случаях люди выбирают лечение.
За счет этого большое количество наркопотребителей избавляется от зависимости. Ведь проблема заключается не только в том, что преступники распространяют наркотики, но и в том, что, находясь в состоянии наркотического опьянения, они подают плохой, но заразительный пример, даже не распространяя наркотики. Наркоман приобщает к потреблению от 10 до 20 человек.
Поэтому задача состоит в том, чтобы уменьшать спрос на наркотики. Это возможно только за счет лечения, реабилитации наркопотребителей. Одни полицейские меры эффекта не дадут никогда. Мы будем привлекать людей к ответственности, они будут отбывать срок наказания, потом возвращаться опять в свою же среду и опять будут наркоманить, совершать преступления. Количество потребителей будет возрастать, и это постоянный процесс воспроизводства. Поэтому обязательно нужна работа по снижению спроса на наркотики.
- Я благодарю вас, Виктор Петрович. Напоминаю, что в студии "Голоса России" был Виктор Иванов, руководитель Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков.
- Спасибо. До свидания.
